Встреча третья. Цеванг Кощей.
То ли мало времени прошло, то ли немало с тех пор, как начал пестовать Ерёма по балабольствиям Ягиным. Но да пришла пора ему дальше в путь, иссебятине посвященный, двинуться. Те самые языки добрые с трепетом упоминали среди прочих свершившихся юного старца Кощея. Да и Яги Кхандро не раз про него молвила – это ли не знак?
Отправился Ерёма к нему, одному из величайших, в надежде выхватить уже люлей знатных. Да и от балабольствий проясняющих не отказался бы. Не всё дакини-ягодка, похоже, раскрыла до конца. И идти-то недалеко было – что тоже на руку пришлось.
Обойдя лес против часовой стрелки, дошёл Ясносвет до горы высокой. В горе той пещера со входом чёрным мерцающим, по форме на большое яйцо похожим. Рядом со входом на камне надпись высечена русским по крепкому:
«Шри Вд ЦК».
- Шри Видьядхара Цеванг Кощей, - прошептал Ерёма, ощутив бег мурашек и дрожь подколенную. Но, вспомнив наказ Ягий «а ну, пестуй», сел он в совершенную позу лотоса и стал ждать. Через несколько минут стало тянуть колено. Пересел он тогда в не менее совершенную «совершенную» позу, пятку на пятку возложив. Минут через пятнадцать отдавилась лодыжка нижняя. Расплёл тогда Ерёма ноги и сел в совершенную «удобную» позу – «сукхасану» по-тамошнему. И только через час, когда уже совершенно устала спина, привалился Ерёма к дереву – опыт, благо, имелся. И начал было задрёмывать. Вот тогда-то и вышел Кощей из тёмной затворницкой пещеры своей. На вид лет двадцати. В одной набедренной повязке, тонкая длинная талия, кожа и глаза светятся, через плечо пояс для медитации переброшен.
- Чего тебе, мужик? – обратился он к Ерёме.
- Да вот, пришел люлей получать да балабольствий, – ответил Ерёма.
- Ну, даёшь. От хозяйства людей отвлекаешь, просишь не пойми чего. Ступай отсюда.
- Не смею ступать, - сделав почему-то ударение на «у», заныл Ерёма, вставая. Яги Кхандро о тебе говорила. Да и вообще – надо мне. Кто, если не ты?
- Так ты от Яги. Зря ты эту бхусуку послушал, и через лес ко мне попёрся - я уж давно не балаболю с кем попало. Тем паче люлей не раздаю - хлопотно больно. Мне хлопотно, другим больно.
- Зачем ты так о Кхандро? Совсем она не эта... Добрая она ведьма! Мне вот многое пояснила, на путь пестования наставила.
- Ты про «бхусуку» что ли? Так это значит «практикующий без определённого места жительства». Ничего обидного. Наоборот, почётно.
- Не знал, - подивился Ерёма.
- Знал, не знал – иди уже. Дай спокойно на солнышке кости старые погреть, - с досадой проворчал Кощей.
- Грей, конечно! А я посижу тут с тобой немного, пока греешься, хорошо? Ну и так, может побалаболишь со мной чутка заодно, - с надеждой попросил юнца Ерёма. Меня, кстати, Ерёма Ясносвет звать.
- Не буду я тебя никуда звать, Угрёма. Посиди немного и восвояси угрёмывай.
- Да я б с радостью в восвоясю эту у… ушёл бы, - ответил Ясносвет. Но именно её (или его) и ищу – своясю, себя то есть. И истину заодно – говорят, кто одно найдёт, тот и другое тоже узнаёт.
- Да, Яснодел, неслабо тебя накрутило, - вздохнул Кощей. Ты после того, как своясю найдешь, еще сходи туды, не знаю куды, принеси то, не знаю что. Так, до кучи – вдруг пригодится. Развеешься, опять же.
- Схожу, чего не сходить? – улыбнулся Ерёма.
- Ага, только, когда своясю найдешь, проверь, не в том же ли месте она была, что и «не знаю куды», и не она же как раз – «не знаю что», - подмигнул Кощей.
- Проверю, – Ерёма по привычке пропустил мимо ушей скрытую в простых словах упадёшу. Слушай, Кощей, а как ты вообще в этом месте оказался, если не секрет? – в надежде получить всё-таки люлей, зашёл издалека Ерёма.
- А, трындений хочешь о линии передачи? – сразу раскусил хитрость Ерёмину видьядхара. Ладно, парень ты неплохой, кажется. Расскажу о себе немного.
Кощей ненадолго задумался и затем продолжил.
- Сразу признаюсь, оченно мне повезло, ченно-ченно. Я родился в Стране Гаруды, в самый период её расцвета.
- А кто такая гаруда? – спросил Ерёма.
- Гаруда - это существо, некоторыми чертами похожее на птицу. Оно особенное. Рождается, точнее, проявляется оно, как птица, из яйца. Но не птенцом, а сразу во всём взрослом совершенстве – сразу может лететь на невиданные расстояния, сияя мощью своей. Вся нечисть его боится, а всех доблестных иссебятников под крыло Гаруда берёт.
- А Змей Гарудыч, которым Яги пугала, кто такой? - с опаской спросил Ерёма.
- Так это тварищ мой змееголовый. Он раньше нечистью был, но Гаруда его усмирил, люлей наизнатнейших дал и на путь служения иссебятникам поставил. Гарудыч сам теперь практикует понемногу, а в свободное от затворов время мне по хозяйству пособляет. Но я его особо не тревожу, угол ему в пещере выделил вот.
- Понял. Постараюсь не перебивать тебя более, - извинился Яснобол.
- Так вот, про рождения моё. Тут надо пояснить две вещи – что я имею в виду под «повезло» и что имею в виду под «расцветом».
Кощей снова ненадолго замолчал, и неморгающий взгляд его остановился в пространстве синего неба. А через пару минут моргнул и продолжил рассказ.
- Начну с первого – я действительно считаю место и время рождения своего невероятной удачей. Да, знаю, конечно, что у всего есть причины да условия, но представив, сколько условий должно было сойтись в одну точку, чтобы я появился именно в этом месте и в это время, не могу назвать это никак иначе, как удачей, удачным стечением бесконечного количества благоприятствующих обстоятельств.
Теперь про расцвет. Сейчас, насколько я слышал, расцветом царства считают совсем другое. Расцвет же Земли Гаруды – время, когда огромное количество иссебятников достигало полного ведения. Сотни и тысячи ведунов после этого даже не проходили через процесс смерти тела – уходили в иные измерения радугой да лучезарью. А некоторые по собственному желанию потом возвращались в своём лузезарном обличии и оставшихся наставляли. И так несколько веков. Больше такого на моей памяти не случалось. А с памятью, поверь, у меня всё в порядке.
- Что-то не пойму я, Кощей. Вроде, получается, что уж очень давно ты живёшь. А выглядишь юным совсем – как так-то? – почесал в затылке Ерёма. То ли юнец ты, то ли старец.
- Как говорили древние воины будущего: «Старый, но не бесполезный», – усмехнулся Цеванг. А если серьёзно, просто так сложились условия. Мать и отец – великие йогины. Учителя, не знавшие ограничений материи и времени. Немудрено в таких условиях. Говорю же, повезло. Ну и практикую помаленьку извлечение сущности пространства, и не изнашиваюсь понапрасну, как некоторые чодилы. Кстати, справедливости ради скажу: Яги тоже не так молода, как выглядит. Я с ней познакомился, когда пришлось из родных краёв переселяться – дикие племена пришли, со своими взглядами и обычаями кровожадными. Вот в путь и двинулся. А в пути этом Яги и встретил. Её и еще одного старого ведуна, который лично люлей от Мурат-хана в юности получал, – вот такое везение. Часть дороги вместе прошли по местам сильным да гиблым. В итоге я вот тут осел, а она с места на место так и ходит, домишко паркурный для удобства завела себе.
- Паркурный? – не понял Ерёма.
- Ну, у него же пара лап, как у курицы. Не видел что ли? Короче, поверь, не такая Яги Кхандро простая, как кажется.
- Так мне и не кажется, - поспешил уверить Ерёма, вспомнив общение с Кхандро.
- То-то! – удовлетворенно хмыкнул Цеванг. Ну, скажи теперь, тебе простых балабольствий – для остроконечных, сложных – для тупоконечных, или ни то ни сё – для подтупленных?
- Даже не знаю, так-то мне б попроще, конечно, – с сомнением в голосе сказал Ерёма.
- Так, а Яги тебя чему учила? – строго спросил Цеванг.
- Пестовать учила. Заклинанье творить да отваром лучезарным напитываться, – как на духу ответил Ерёма.
- Ясно. Так тоже можно. Но долго. Это для подтупленных – знать, узрила в тебе способности. Я, пожалуй, простых балабольствий тебе отсыплю. Оно и мне быстрее, и тебе.
- О, здорово! Цеванг, а скажи еще, что за легенды ходят о том, что вся сила твоя в игле, которая в яйце? – не сдержал любопытства Ерёма.
- Ой, да это всё от неведения людского и зависти, – усмехнулся Це. Тут несколько путаниц в одну сплетенную паутину сплелись. Сейчас расскажу, заодно как раз и балабольствие тебе будет.
Во-первых, все эти слухи про иглу в яйце отсылают к тому, откуда я пришел. Помнишь, что про гаруду рассказывал – яйцо, птенец, все дела? Так за то, что я выходец из Страны Гаруды, они меня за глаза гарудёнышем кличут. И имя моё на свой лад переделали, на стройность завидную намекая. Так-то я не Кощей, а Кхащи, «Пространство основы» по-тамошнему, – сказал Кощей, произнеся «щ» в слове «Кхащи» как что-то среднее между «щ» и «ж». Ну и все эти сплетни про яйцо распускают. Зависть, расовые предрассудки и преследование инакомыслия в одной ступке-тупке.
Во-вторых, народ как-то видел, как я из скалы дромбу с пурбой доставал. Дромбу, сам знаешь, как яйцо по форме. А пурба острая – неучи эти, не зная, что это такое, решили, что игла такая необычная шамантрская. Послание это иссебятников прошлого в тот раз пришлось обратно в скалу заложить – не пришло еще его время. Люди это видели и подумали, что прячу в камень силу свою. Некоторые даже потом в скале той дыру пробили, хотели яйцо с иглой достать – да не тут-то было – ничегошеньки не нашли. Что не удивительно – дураку понятно, что послание ожидает не в скале, а в чудесном недосягаемом измерении. Но в любом случае слухи о силе, спрятанной в яйце, это только поддерживало. А я не спорил – пусть, что хотят, то и говорят. Мне что хула, что хвала, что слухи – всё одно, как эхо. Ухватываешь?
- Про дромпурбу не понял ничего. Но так, в общих чертах, да – дураки, завистники, навет – всё как у всех.
- Про дромбу с пурбой тебе и не надо – так, частный случай. А вот про эхо, надеюсь, ты услышал. Ну да ладно.
- Слушай дальше, – молвил Кощей. Есть еще и «в-третьих» – оно самое интересное. Люди байки травят, что яйцо с силушкой моей снесено паркурицей Ягиной. С одной стороны, это, конечно, чушь, яйца выеденного не стоящая. Но, с другой – чует народ правду, сечёт, что почём. Поясню.
Понятно же всем, что изба яиц не несёт, то есть яйцо это неснесённое, то есть нерождённое. Получается, сила моя в острие нерождённого. И тут народное бессознанное недалеко оказалось от истины. Ведь то, что рождено, умрёт. А, значит, слабо. Только нерождённое, а если точнее выражаться, несозданное – не умрёт, то есть сильно. А несозданное что? То, у чего нет причин, условий, корней. А раз нет причин, значит, оно либо вообще не существует, либо никогда не начиналось и никогда не меняется, то есть безначально и неизменно.
- Вот найди-ка, обнаружь хоть что-то нерождённо-несозданное, – предложил Ерёме Цеванг. Видишь, не получается. Нерождённое – необнаружимо. А необнаружимое – нерождённо. Вот ты себя ищешь. Нашёл? Нет. А хорошо искал? Снаружи, внутри, в теле, в мыслях? Видишь, необнаружима свояся твоя. Как и где ни ищи, не находишь. А находишь только необнаружимость. Даже никакой необнаружимости не находишь, если по-чесноку. Но когда не находишь, есть же ясное ведение этой ненайденной необнаружимости. А ведение это найди, а! То же самое – необнаружимо. Но ясно. И, если себя искал или ведение это, но не нашёл, то кто искал? А когда ведение искал это ясное, то где искал? Необнаружимо. Но ясно. Что и где ни ищи – внутри ли, снаружи ли – не найдёшь. Везде лишь ясное ведение неизменно несозданного. А его пытаешься поймать – оно не знамо где, не знамо из чего – не находишь корней и опоры. Ягини тебе про безопорность говаривала? Это она и есть. Вот когда эта вся необнаружимость себя же, не найдя, обнаружила, осознала с очевидной остротой, тогда и нашёл ты свою своясю, сходив туды, не знаю куды, отыскав то, не знаю что. В результате всех поисков и мытарств случается Острое Ведение Несозданного Осознавания – ОВНО, если кратко.
- Поэтому и получается, что сила моя в остроте ведения нерождённого осознавания, а не в игле и не в яйце, – подмигнул Це Ясику. А главная практика моя - Созерцание Несозданной Основы Бытия, дхарматы по-неместному.
- А как эта практика делается, – спросил вконец потерявшийся в необнаружимостях и нерождённостях Ерёма.
- Ну, ё-рё-моё, я же тебе только что пояснил! Что ни ищешь – не обнаруживаешь. Себя ищешь ли, мысли свои, страдания да желания свои, то, как мир видишь да слышишь – не находишь ни себя, ни того, из чего мысли и желания эти сделаны, ни где всё это происходит. Это и есть изначально-безначальная, то есть нерождённо-несозданная, сущность или основа бытия. И из неё уже всё остальное и возникает – из неё и в ней же. Если из дерева что-то делать, то получается деревянное, а не оловянное или стеклянное. Так же, если из несозданного что-то возникает, то оно изначально несозданное и таким и остаётся – всё рожденное, то есть явленное, извечно нерождено. Пребывание в ведении необнаружения нерождённого – это и есть то самое, чтоб те пусто было. Это же и есть созерцание несозданной, или нерождённой, основы.
Посидели они немного молча, повтыкали – каждый по-своему. Цеванг в небо смотрел, не мигая – подпитывался, наверное, а Ерёма в землю взгляд потупил – подгружался потихоньку.
- Уф, - нарушил тишину Ерёма. Прошу тебя, Бессмертное Пространство Основы, Цеванг Кхащи, дай мне еще какое-то совсем простое да краткое балабольствие. Чтоб ну хоть что-то понял тупоконечный недотёпа.
- Совсем простое да краткое в имени твоём раскрыто наиполнейше, Еремей Ясносвет. Как и в моём, впрочем. Йерме по-тамошнему значит «нераздельность». Так что, на самом деле ты – Нераздельный Ясный Свет или, если хочешь, Ясность Нераздельности. А кроме этого и нет ничего, по крайней мере, не найдёшь. Прозри в это и так пребывай, чтоб те ясно было. Это то же самое, что и ведение изначально несозданного.
Достал тогда Йерме Ясносвет из котомки своей явств припасённых, разложил красиво на камне плоском, и поднёс дхармарыч сей Шри Цевангу Кхащи. Цеванг дхармарыч принял неохотно, и в пещеру удалился, показав тем самым, что сказать здесь более нечего. А через несколько минут из пустоты пещеры, подобной чёрному дромбу, донёсся до Еремея голос, похожий на горное эхо: «Куда яснее?». Постоял еще немного Ерёма в необнаружимости источника эха и восвоясю пошагал – казалось ему, что она как-то ближе стала.
➖➖➖
На том история эта длинная о Цеванге Кощее к концу подошла. Что еще сказать? Молодец, конечно, молодец! Но и у нас с тобой есть повод для маленькой радости, читатель – прикоснулись мы к тайному знанию о Явном Ведении Нераздельного Осознавания или о Ясном Сознавании Нерождённого Осознавания – как ни назови, не найдёшь, но ведь явно да ясно. Так что не скучай и возрадуйся, соратник дорогой. И ведьму всё-таки найди – для разъяснений. А Йерме Ясносвет пока до следующего героя доберётся, скоро поведаю – что да как там сложится.
#овно #чтобтеяснобыло